Кредиторы банкрота пытались взыскать с арбитражного управляющего убытки, которые возникли из-за того, что в силу правовой неопределенности он воспользовался неверным способом защиты прав кредиторов. В результате этой ошибки один из кредиторов, требования которого основывались на недействительных сделках, остался в реестре и затем получил часть конкурсной массы. В Определении от 07.04.2016 № 302-ЭС15-18574 по делу № А33-4900/2010 ВС РФ указал, что такое поведение арбитражного управляющего не является недобросовестным и неразумным, и решил не взыскивать с него убытки.
Суть дела
В 2010 г. суд признал компанию банкротом. В отношении нее было открыто конкурсное производство и назначен конкурсный управляющий. В реестр требований кредиторов, помимо требований кредиторов — физических лиц, были включены требования одного кредитора-компании почти на 62 млн руб. Дело в том, что еще в 2007 г. компания-кредитор выдала заем двум физическим лицам под поручительство компании, которая впоследствии стала банкротом. Позже по иску конкурсного управляющего эти договоры поручительства были признаны недействительными. Поскольку основания для включения компании в состав кредиторов отпали, конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением об ее исключении из реестра требований кредиторов. При этом он руководствовался п. 6 ст. 16 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве). Суд первой инстанции отказался удовлетворить это заявление на том основании, что исключение требований из реестра требований кредиторов возможно только путем пересмотра судебных актов, послуживших основаниями для их включения в реестр, по новым обстоятельствам (глава 37 АПК РФ). Проще говоря, следовало подать заявление о пересмотре дела по новым обстоятельствам, а не отдельное требование об исключении кредитора из реестра требований кредиторов.
Практически сразу конкурсного управляющего отстранили от исполнения обязанностей и назначили нового. Но требования компании так и остались в реестре требований кредиторов, несмотря на то, что они были основаны на договорах, признанных недействительными. В результате правопреемники этой компании получили более 23 млн руб., выплаченных из конкурсной массы банкрота новым конкурсным управляющим. По сути, они получили их за счет денег, причитающихся другим кредиторам, которые легально числились в реестре требований кредиторов.
Конкурсное производство в отношении банкрота завершилось в 2015 г., в ЕГРЮЛ внесли запись о его ликвидации. И тогда два кредитора — физических лица посчитали, что прежний конкурсный управляющий не принял необходимых мер по исключению компании-кредитора из реестра, в результате чего ее правопреемники неправомерно получили часть конкурсной массы. Поэтому кредиторы обратились в суд с требованием признать бездействие конкурсного управляющего, выразившееся в необращении в суд с заявлением о пересмотре по новым обстоятельствам определений суда о включении в реестр требований кредиторов должника требований кредитора-компании, а также взыскать с него убытки в размере более 23 млн руб. (на двоих кредиторов-заявителей).
Судебное разбирательство
Это дело прошло два круга рассмотрения в трех инстанциях. Сначала суд первой инстанции отказал в иске полностью. Апелляция его поддержала. Но кассация отправила дело на новое рассмотрение. Затем дело снова прошло три инстанции.
При новом рассмотрении суд первой инстанции вновь отказал в иске. Он решил, что в бездействии конкурсного управляющего не было признаков недобросовестности и неразумности (п. 4 и 12 постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица»). Изначально он совершил все необходимые действия, направленные на оспаривание сделок, послуживших основанием для включения требований компании-кредитора в реестр. Затем он своевременно обратился с заявлением об исключении требований этой компании из реестра требований кредиторов, но этот способ защиты прав кредиторов оказался неверным. Причем ошибка произошла не из-за недобросовестности арбитражного управляющего, а из-за правовой неопределенности по вопросу о соотношении п. 6 ст. 16 Закона о банкротстве и п. 2 ч. 3 ст. 311 АПК РФ и из-за отсутствия единообразия в применении этих норм.
Так, согласно п. 6 ст. 16 Закона о банкротстве требования кредиторов исключаются из реестра требований кредиторов арбитражным управляющим или реестродержателем на основании вступивших в силу судебных актов. В то же время основанием для пересмотра судебных актов по новым обстоятельствам является наличие вступившего в законную силу судебного акта о признании недействительным договора, который повлек за собой принятие незаконного или необоснованного судебного решения (п. 2 ч. 3 ст. 311 АПК РФ). При этом в судебной практике тоже не было однозначной позиции, как исключать из реестра требования кредиторов после признания недействительными сделок, на основании которых эти требования были включены в реестр. Например, часть судов считала, что в приоритете должны быть нормы Закона о банкротстве, поэтому нужно подавать отдельное требование об исключении кредитора из реестра (Определение ВАС РФ от 26.09.2011 № ВАС‑12201/11 по делу № А41-21171/09, постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 03.02.2011 по делу № А33-15551/2008-к12, рекомендации НКС ФАС Западно-Сибирского округа «По вопросам рассмотрения споров, связанных с применением Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ „О несостоятельности (банкротстве)“», принятые 07.09.2010 в г. Новосибирске). В то же время существовала и другая позиция, согласно которой в подобной ситуации арбитражный управляющий должен был подать заявление о пересмотре дела по новым обстоятельствам. Арбитражный управляющий посчитал, что приоритет имеют нормы Закона о банкротстве, но ошибся.
Апелляция полностью согласилась с выводами суда первой инстанции и оставила его определение в силе.
Но кассация снова отменила определения первой и апелляционной инстанций и удовлетворила требование одного из кредиторов о признании незаконным бездействия конкурсного управляющего и о возмещении убытков (кассационную жалобу подал только один кредитор). Суд кассационной инстанции указал, что нижестоящие суды неправомерно освободили конкурсного управляющего от ответственности в виде возмещения убытков. При этом он отметил, что конкурсный управляющий не принял меры, направленные на исключение в надлежащей процедуре из реестра требований кредиторов лица, не имеющего действительных требований к должнику, в результате чего правопреемники этого кредитора получили денежные средства из конкурсной массы, несмотря на непогашение долга перед другими кредиторами.
Позиция Верховного суда
ВС РФ не стал взыскивать с арбитражного управляющего убытки: он отменил постановление кассации и оставил в силе определения первой и апелляционной инстанций.
Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ согласилась, что бездействие арбитражного управляющего не было недобросовестным и неразумным. Спорная ситуация сложилась из-за неопределенности правовых норм, закрепленных в Законе о банкротстве и АПК РФ. Действительно, оба этих закона по-разному регулируют правоотношения, связанные с возможностью пересмотра выводов, сделанных в судебных актах об установлении требований кредиторов, основанных на сделке, которая впоследствии была признана недействительной. И в судебной практике не было единого мнения на счет того, в каком порядке нужно предъявлять требования в таком случае: как самостоятельное требование об исключении кредитора из реестра или как заявление о пересмотре дела по новым обстоятельствам. Вторая кассация подтвердила, что в этой ситуации арбитражный управляющий действительно должен заявлять требование о пересмотре дела по новым обстоятельствам (п. 2 ч. 3 ст. 311 АПК РФ), а не подавать новое требование об исключении кредитора из реестра. Но конкретно это обстоятельство не означает, что поведение арбитражного управляющего было недобросовестным и неразумным. Более того, при подаче требования об исключении кредитора из реестра на основании п. 6 ст. 16 Закона о банкротстве суд не должен был отказывать в его удовлетворении. Ему следовало самостоятельно разрешить спор исходя из целевой направленности заявления. Аналогичный вывод содержится в Определении ВС РФ от 14.12.2015 № 305-ЭС14-5846.
Несмотря на совершенную ошибку в выборе способа защиты прав кредиторов, все другие обстоятельства подтверждают, что в бездействии конкурсного управляющего отсутствовали признаки недобросовестности и неразумности, при обнаружении которых можно было бы взыскать убытки.
Во-первых, конкурсный управляющий действовал еще до появления Определения ВС РФ от 14.12.2015 № 305-ЭС14-5846, то есть когда не было устоявшейся позиции о том, что суд должен был самостоятельно рассмотреть заявление арбитражного управляющего как заявление о пересмотре дела по новым обстоятельствам.
Во-вторых, в спорный период отсутствовало единообразие в применении п. 2 ч. 3 ст. 311 АПК РФ и п. 6 ст. 16 Закона о банкротстве. А высшая судебная инстанция не рассматривала по существу споры по вопросу о соотношении этих норм.
В-третьих, после отказа в удовлетворении заявления об исключении требования компании-кредитора из реестра конкурсный управляющий не имел реальной возможности подать новое заявление о рассмотрении дела по новым обстоятельствам, поскольку его отстранили от исполнения своих обязанностей. А деньги из конкурсной массы правопреемникам компании-кредитора, не имеющим действительного материального требования к банкроту, выплатил новый конкурсный управляющий, а не прежний, к которому кредиторы предъявили иск о возмещении убытков.
Таким образом, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ указала, что суды первой и апелляционной инстанций правильно отказали в требованиях о признании незаконным бездействия конкурсного управляющего и о возмещении им убытков, поскольку в его поведении отсутствовали признаки недобросовестности и неразумности.