Признать недействительной сделку, совершенную в преддверии банкротства, по ст. 10, 168 ГК РФ можно. Но для этого необходимо обосновать, что такая сделка имела пороки, выходящие за пределы дефектов сделок с предпочтением или подозрительных сделок. В одном из недавних дел Верховный суд РФ не усмотрел оснований для оспаривания поручительства по ст. 10, 168 ГК РФ, указав, что это нужно было делать по правилам ст. 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве) (Определение ВС РФ от 31.08.2017 № 305-ЭС17-4886 по делу № А41-20524/2016).
Суть дела
ПАО «НОТА-Банк» (далее — банк) выдало кредит по нескольким договорам ООО «СтройТрансИнвест 02» (далее — заемщик). Перед банком за это общество поручилось ООО «Коммерческий центр торгово-промышленной палаты г. Дубны» (далее — поручитель). Банк заключил с ним пять договоров поручительства. Свои обязательства по кредитным договорам заемщик не исполнил, а впоследствии его признали банкротом. Затем и поручитель оказался на стадии банкротства. Поэтому банк подал заявление о включении его требования на 1,2 млн руб. (кредитный долг заемщика, проценты и санкции за нарушение обязательств) в реестр требований кредиторов поручителя.
Судебное разбирательство
Суд первой инстанции признал требование банка обоснованным и включил его в третью очередь реестра требований кредиторов поручителя. Конкурсный управляющий поручителя-банкрота с таким решением не согласился и подал жалобу. Апелляционная инстанция его поддержала и отменила определение о включении требований банка в реестр требований кредиторов поручителя. Она признала, что договоры поручительства были заключены на неблагоприятных для поручителя условиях. Дело в том, что на дату заключения этих договоров поручитель имел неисполненные обязательства перед третьими лицами на 34 млн руб. и заемные обязательства на 139 млн руб. Летом 2015 г. приставы арестовали счета и здание поручителя, а в сентябре он подписал договоры поручительства с банком. Обязательства поручителя на момент заключения договоров в совокупности превышали его чистые активы. Основываясь на этом, апелляционный суд пришел к выводу, что при заключении договоров поручительства банк знал о невозможности исполнения поручителем в полном объеме принятых на себя обязательств.
По мнению суда, предоставление должником поручительства в условиях наличия у него задолженности перед иными кредиторами свидетельствует о направленности такой сделки на увеличение кредиторской задолженности в нарушение интересов добросовестных кредиторов должника, на заключение сделки не для удовлетворения каких-либо своих потребностей, а с целями необоснованного влияния на процедуру банкротства, причинения вреда имущественным интересам кредиторов должника. Это означает, что допущено злоупотребление правом и нарушен баланс интересов вовлеченных в процесс банкротства конкурсных кредиторов. При этом наличие специальных оснований в Законе о банкротстве само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (ст. 10 и 168 ГК РФ), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке (п. 4 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III. I Федерального закона „О несостоятельности (банкротстве)“», далее — постановление Пленума ВАС РФ № 63). Поэтому раз договоры поручительства ничтожны, значит, требования банка нельзя включить в реестр требований кредиторов поручителя.
Суд кассационной инстанции оставил постановление апелляции без изменения.
Банк с позицией судов апелляционной и кассационной инстанций не согласился и подал жалобу в Верховный суд РФ. Он указал, что договор поручительства не предполагает встречного исполнения со стороны банка в пользу гарантирующего лица, поэтому у банка не было поводов заботиться о выгодности этих договоров для поручителя. Действия банка по заключению этих договоров сами по себе не являются злоупотреблением правом и не свидетельствуют о вышеперечисленных целях банка. Кроме того, сам заемщик по кредитным договорам в течение определенного времени исполнял обязательства. Поручительство не являлось единственным обеспечением возврата кредита, а поручителей было несколько. Поэтому банк рассчитывал на погашение обязательств совокупно лицами, предоставившими обеспечение.
Позиция Верховного суда
Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ не согласилась с нижестоящими инстанциями и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции. Попутно она объяснила, в каких случаях можно оспаривать сделки в банкротстве по ст. 10, 168 ГК РФ, а в каких — по банкротным основаниям (ст. 61.2 Закона о банкротстве).
Вторая кассация подтвердила, что наличие в законодательстве о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную по ст. 10 и 168 ГК РФ. Об этом говорится в том числе в п. 4 постановления Пленума ВАС РФ № 63, п. 10 постановления Пленума ВАС РФ от 30.04.2009 № 32 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом „О несостоятельности (банкротстве)“».
В то же время нужно учитывать, что в этих разъяснениях речь идет о сделках с пороками, выходящими за пределы дефектов сделок с предпочтением или подозрительных сделок (см. постановление Президиума ВАС РФ от 17.06.2014 № 10044/11 по делу № А32- 26991/2009, определения ВС РФ от 29.04.2016 № 304-ЭС15-20061 по делу № А46-12910/2013, от 28.04.2016 № 306-ЭС15-20034 по делу № А12-24106/2014). А правонарушение, заключающееся в совершении сделки, направленной на уменьшение имущества должника или увеличение его обязательств, совершенное в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов должника в преддверии его банкротства в ситуации, когда другая сторона сделки (кредитор) знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки, является основанием для признания соответствующих действий недействительными по специальным правилам, предусмотренным п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.
В этом деле суды апелляционной и кассационной инстанций, квалифицировав сделку как ничтожную (по ст. 10, 168 ГК РФ), не указали, чем в условиях конкуренции норм о действительности сделки обстоятельства о выявленных нарушениях выходили за пределы диспозиции ч. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве. В данном случае нужно было оспаривать поручительство по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.
Иной подход приводит к тому, что содержание ч. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве теряет смысл, так как полностью поглощается содержанием норм о злоупотреблении правом и позволяет лицу, оспорившему подозрительную сделку, обходить правила об исковой давности по оспоримым сделкам, что недопустимо. Дело в том, что при оспаривании сделки по ст. 10, 168 ГК РФ (как ничтожной) срок исковой давности составляет три года, а при оспаривании по ст. 61.2 Закона о банкротстве (как оспоримой) этот срок составляет всего лишь один год. Поэтому получалось, что если уже прошел один год, то можно было пойти в суд, ссылаясь на злоупотребление правом, и тогда срок исковой давности не считался бы пропущенным.
При новом рассмотрении суду апелляционной инстанции придется оценить доказательства и установить обстоятельства, выходящие за пределы дефектов подозрительной сделки.
Комментарий
Андрей Егоров, к.ю.н., первый заместитель председателя совета Исследовательского центра частного права при Президенте РФ им. С.С. Алексеева.
Я писал подробно, почему отказываться от связки ст. 10 и 168 ГК РФ в угоду ст. 61.2 Закона о банкротстве не стоит, в комментарии к одному из дел Президиума ВАС РФ (постановление от 30.11.2010 № 10254/10 по делу № А45-808/2009). Это был иск Банка Москвы против А. Косых в деле о банкротстве Новосибирского хладокомбината. Смысл в том, что когда лицо по злодейской сделке идет устанавливаться в реестр, то противодействие через ничтожность сделки помогает защите. Раз сделка ничтожна (по ст. 10, 168 ГК РФ), то такое лицо можно сразу не включать в реестр. А если идти по пути оспоримости (ст. 61.2 Закона о банкротстве), то получается, что сначала включаем такое лицо в реестр, а потом, после оспаривания в конкурсном производстве, убираем. Мне уже интересно, что в этих случаях будет делать ВС РФ. И думали ли судьи вообще об этих ситуациях?
Хотя формально Верховный суд прав. Но тогда надо оспоримость делать так, чтобы можно было возражать против включения в реестр требований кредиторов через оспаривание сделки сразу же в наблюдении, а не ждать конкурсного производства. В целом суды теперь реже будут ссылаться на ст. 10 и 168 ГК РФ в спорах о банкротстве, это факт. Поэтому позиция ВС РФ в текущей ситуации вряд ли оправданна.