Споры по банкротству, недвижимости и между участниками ООО. Верховный суд утвердил третий Обзор судебной практики

Президиум Верховного суда утвердил очередной большой Обзор судебной практики (№ 3 (2020) от 25.11.2020). В него вошли экономические, гражданские, уголовные и административные дела. В частности, это споры, рассмотренные Судебной коллегией по экономическим спорам ВС РФ, о том, всегда ли можно включать в устав запрет на отчуждение доли или выход из общества, вправе ли должник подать иск о снижении неустойки и законно ли в банковской гарантии условие об освобождении гаранта от ответственности за умышленное нарушение собственных обязательств.

Опубликован Обзор судебной практики Верховного суда РФ № 3 (2020) от 25.11.2020 (далее — Обзор ВС РФ). В этом материале — позиции о запрете на отчуждение доли в уставе, о подаче иска о снижении неустойки, об ответственности гаранта по банковской гарантии и о толковании договора в пользу третьего лица.

Запрет на отчуждение доли или выход

Позиция: недопустима ситуация, при которой участнику на неразумно длительный период запрещается отчуждение своей доли или выход из общества с возможностью возврата своих инвестиций (п. 15 Обзора ВС РФ).

Обстоятельства дела: у участника ООО была доля в размере 0,091% номинальной стоимостью 1280 руб. Общее собрание участников утвердило новую редакцию устава с положением о том, что участники пользуются преимущественным правом покупки доли или части доли участника по заранее установленной уставом цене, а именно по номинальной стоимости.

Участник с долей в размере 0,091% направил обществу оферту о намерении продать третьему лицу часть доли в размере 0,002% номинальной стоимостью 28 руб. 13 коп. за 990 000 руб. Общество отказало, поскольку в уставе не было права продавать доли третьим лицам. Тогда участник направил новую оферту, уже о намерении продать долю в размере 0,089% номинальной стоимостью 1251 руб. 86 коп. за 20 млн руб. Остальные участники направили заявления об использовании преимущественного права покупки, в которых выразили намерение приобрести эту часть доли по номинальной стоимости.

Участник не хотел продавать долю по номинальной цене, поэтому он направил обществу требование приобрести всю долю по ее действительной стоимости (почти 24 млн руб.). Общество отказалось. Тогда участник подал иск к обществу о признании недействительной новой редакции устава и о взыскании действительной стоимости доли и процентов за пользование чужими денежными средствами.

Суды трех инстанций отказали в иске. СКЭС ВС РФ отменила судебные акты и направила дело на новое рассмотрение. Решение собрания, утвердившее устав, может быть квалифицировано как ничтожное в части тех положений, которые посягают на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц.

Все правила, касающиеся ограничения отчуждения доли в уставном капитале третьим лицам, включая право преимущественной покупки доли, могут быть изменены или полностью отменены уставом. Вместе с тем предусматриваемые уставом правила не могут противоречить существу законодательного регулирования товарищеского соглашения, которое заключается в том числе в недопустимости ситуации, при которой участнику запрещается выход из общества без возможности возврата своих инвестиций. Бессрочный запрет или необходимость получения согласия на отчуждение доли (акции) уравновешивается правом выхода из общества в случае отказа в согласии или при наличии запрета на отчуждение. Но при этом с точки зрения баланса интересов допустим запрет (необходимость получать согласие) на отчуждение доли в течение разумного краткосрочного периода (например, экономически прогнозируемый срок окупаемости или срок разработки технологии) в отсутствие права на выход (права потребовать от общества приобрести долю) участника, затронутого такими ограничениями.

Решение собрания, утвердившее положение устава общества о закреплении заранее установленной цены покупки доли, которая существенно отличается от ее рыночной стоимости, и без ограничения срока действия такого условия разумным краткосрочным периодом является ничтожным, как противоречащее существу законодательного регулирования. Соответственно, участник, в отношении которого действуют бессрочные условия о запрете на отчуждение доли или о необходимости получать согласие на ее отчуждение и такое согласие не получено либо же уставом предусмотрена заведомо заниженная цена покупки доли по преимущественному праву на неопределенно долгий срок, вправе требовать от общества приобрести принадлежащую такому участнику долю (часть доли) и выплатить ее действительную стоимость.

Снижение неустойки

Позиция: отказ в удовлетворении иска должника к кредитору о снижении договорной неустойки со ссылкой на то, что положения ст. 333 ГК РФ применяются, лишь когда иск о взыскании неустойки предъявлен кредитором, является неправомерным (п. 20 Обзора ВС РФ).

Обстоятельства дела: по договору арендатор обязан был уплатить штраф в размере годовой арендной платы при использовании помещения не по назначению. Арендодатель установил, что часть помещения используется не по назначению — на 1 кв. м размещен платежный терминал, и потребовал штраф. Арендатор подал иск о применении положений ст. 333 ГК РФ и снижении штрафа. Суд первой инстанции снизил размер штрафа. Апелляция и кассация отменили это решение и отказали в иске. Они посчитали, что обращение с подобным иском является преждевременным, поскольку арендодатель не обращался в суд с требованием о взыскании штрафа. СКЭС ВС РФ отменила судебные акты апелляции и кассации.

Согласно разъяснениям Пленума ВС РФ допускается возможность самостоятельного обращения должника в суд с требованием о снижении размера неустойки в отдельных случаях, перечень не является исчерпывающим, так как закон не содержит прямого запрета на предъявление должником кредитору такого требования.

Данный способ защиты направлен на установление правовой определенности в отношениях между сторонами обязательства в части суммы подлежащей уплате неустойки (штрафа), изначальный размер которой должник считает чрезмерным. Арендатор вправе был обратиться в суд с иском для определения соразмерного объема ответственности и о применении к начисленному штрафу положений ст. 333 ГК РФ.

Ответственность гаранта по банковской гарантии

Позиция: условие банковской гарантии об освобождении гаранта от ответственности за умышленное нарушение им собственных обязательств является ничтожным (п. 21 Обзора ВС РФ).

Обстоятельства дела: банк (гарант) выдал бенефициару банковскую гарантию в обеспечение исполнения обязательств общества (заемщика) перед бенефициаром (заимодавцем). Ответственность гаранта за невыполнение или ненадлежащее выполнение обязательств по банковской гарантии была ограничена текущим объемом обязательств по банковской гарантии. Убытки, причиненные бенефициару вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения гарантом своих обязательств по банковской гарантии, возмещению не подлежат. Общество не вернуло заем заимодавцу, и тот обратился к банку с требованием об осуществлении выплаты по банковской гарантии. Банк отказал в выплате. Суд первой инстанции взыскал с банка задолженность по банковской гарантии.

Бенефициар (заимодавец) подал иск к банку о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами за период необоснованного неисполнения обязательства банка. Суды трех инстанций в иске отказали. СКЭС ВС РФ направила дело на новое рассмотрение. Она указала, что условие об исключении ответственности гаранта за просрочку выплаты должно признаваться ничтожным либо толковаться ограничительно и не применяться к случаям умышленного нарушения гарантом своих обязательств, то есть к ситуациям, когда гарант в результате, например, несвоевременного рассмотрения требования бенефициара, отказа ему в выплате по надуманным основаниям, вынуждающим нести издержки при выполнении необоснованных требований гаранта, не проявил минимальной степени заботливости и осмотрительности, которая от него требовалась для своевременного исполнения обязательства. В данном деле Судебная коллегия решила, что положения банковской гарантии следует толковать таким образом, что они не освобождают банк от его ответственности за умышленное нарушение собственных обязательств вне зависимости от той суммы, которую он выплатил по банковской гарантии.

Договор в пользу третьего лица

Позиция: при наличии сомнений в том, является ли договор заключенным в пользу третьего лица, такой договор должен толковаться как предоставляющий права третьему лицу, если иной подход приведет к произвольному лишению третьего лица компенсации за утрату права собственности (п. 23 Обзора ВС РФ).

Обстоятельства дела: общество являлось собственником нежилого здания, которое расположено на земельном участке публично-правового образования. Этот участок был передан обществу в аренду на неопределенный срок. Публично-правовое образование уведомило общество о прекращении аренды на основании ст. 610 ГК РФ. Затем оно заключило с другой компанией инвестиционный контракт на строительство многоэтажного паркинга с торговым комплексом, включающий земельный участок, на котором расположено нежилое здание общества. В контракте было указано, что объект не свободен от текущих имущественных обязательств перед обществом и из торговых площадей, подлежащих разделу по результатам реализации контракта, исключается площадь, принадлежащая на праве собственности обществу. Контракт также предусматривал выделение конкретного размера торговой площади обществу.

Впоследствии компания обанкротилась. Она уступила свои права по контракту фирме. Фирма обратилась в арбитражный суд с иском к публично-правовому образованию о признании права собственности на долю в объекте незавершенного строительства. Публично-правовое образование подало встречный иск к фирме об определении доли по инвестиционному контракту и о признании права собственности на долю в объекте незавершенного строительства. Общество вступило в дело в качестве третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора об определении доли по инвестиционному контракту и о признании права собственности.

Суды удовлетворили первоначальный и встречный иски, а в удовлетворении требований общества отказали. Они пришли к выводу, что условия контракта имеют юридическую силу только для его непосредственных участников. Само по себе упоминание в соглашении двух сторон третьего лица не может являться основанием для возникновения какого-либо права у указанного третьего лица.

СКЭС ВС РФ отменила судебные акты. Она указала, что стороны прямо предусмотрели инвестиционным контрактом, что в качестве компенсации за уничтожение объекта недвижимости, принадлежащего обществу, в связи со строительством нового здания последний получит недвижимое имущество из торговых площадей нового объекта. По мнению общества, эти положения инвестиционного контракта одновременно наделяют его правом требования предоставления соответствующих площадей в собственность и обязывают стороны инвестиционного контракта осуществить указанное предоставление.

Фактически, выделяя доли в объекте незавершенного строительства и признавая право собственности истца и ответчика на них, суды окончательно распределили между сторонами более не действующей сделки полученные в результате площади в объекте, созданном в процессе ее исполнения, без учета положений контракта о том, что при окончательном разделе возведенных площадей из числа распределяемых площадей исключается площадь, принадлежащая на праве собственности обществу. Таким образом, определяя доли компании и публично-правового образования в отношении всех площадей объекта, без необходимости предоставления указанной в контракте части получаемых в результате строительства площадей обществу, суды, по сути, в противоречие положениям ст. 430 ГК РФ признали право собственности компании и публично-правового образования на площади, возможность передачи которых в собственность указанных лиц не была предусмотрена контрактом. Положения контракта не наделяют его стороны правами в отношении части объекта эквивалентной площади, ранее принадлежавшего заявителю жалобы на праве собственности. Иных соглашений, определяющих правовой режим указанных площадей, ни общество, ни стороны контракта не заключали.

Позиции ВС РФ по банкротству из Обзора ВС РФ