ВС РФ указал, что нельзя привлекать к субсидиарной ответственности только из-за того, что лицо является контролирующим

Если размер вреда контролирующего лица не соотносится с деятельностью должника и не способен привести к его банкротству, суд вправе самостоятельно переквалифицировать требование о привлечении к субсидиарной ответственности в требование о возмещении убытков.

Суть дела

В рамках дела о банкротстве банка АСВ подало заявление о привлечении к субсидиарной ответственности восьми контролирующих лиц. Суд первой инстанции привлек к субсидиарной ответственности только четырех из них. Суд апелляционной инстанции отменил это решение в части привлечения к ответственности одного из контролирующих лиц. Кассация отменила судебные акты в части привлечения еще одного контролирующего лица и в этой части направила дело на новое рассмотрение. При пересмотре суды рассматривали спор только в части ответственности этого лица. Данное лицо занимало должность заместителя председателя правления банка в период с 01.04.2014 по 14.04.2015, исполняло обязанности председателя правления на протяжении трех недель, в период с 20.03.2015 по 14.04.2015, входило в состав кредитного комитета (далее — ответчик). Также ему принадлежало около 4,5% в капитале банка.

Позиции судов

При новом рассмотрении суды трех инстанций решили, что ответчика нужно привлечь к субсидиарной ответственности. Они пришли к выводу, что по состоянию на 01.06.2014 у банка возникли признаки недостаточности имущества. Размер недостаточности стоимости имущества составил 98 млн руб., при этом финансовое положение банка продолжало ухудшаться. В результате размер недостаточности стоимости имущества на дату отзыва лицензии составил 2,5 млрд руб. Причиной возникновения признаков банкротства и дальнейшего ухудшения его финансового положения являлись сделки, совершенные контролирующими лицами в период с 01.11.2013 по 02.11.2015, на основании которых реальные денежные средства были замещены на заведомо невозвратную ссудную задолженность 34 компаний и 34 физических лиц в общем размере 3,3 млрд руб.

Суды отметили, что ответчик имел возможность влиять на принимаемые банком решения на всех уровнях, однако он не выразил несогласия с принимаемыми решениями, не вышел из состава правления и кредитного комитета. Исполняя обязанности председателя правления банка с 20.03.2015 по 14.04.2015, он мог и был обязан предпринять меры по предупреждению банкротства, в том числе обратиться в совет директоров с ходатайством об осуществлении мер по ее финансовому оздоровлению, уведомить Банк России.

Позиция ВС РФ

СКЭС ВС РФ отменила судебные акты трех инстанций и направила дело на пересмотр. При новом рассмотрении суд должен проверить наличие оснований для взыскания с ответчика убытков, а также устранить противоречия в выводах, связанных с длительным функционированием банка в условиях объективного банкротства.

Ответчик указывал, что:

• он перестал работать в банке в должности заместителя председателя правления с 14.04.2015. При этом Банк России отозвал у банка лицензию только в ноябре 2015 г.;

• к банкротству банка привели совершенные в преддверии отзыва лицензии сделки по выдаче ссуд на сумму свыше 1 млрд руб., совершенные с 23.04.2015 по 11.09.2015, а также кредиты физическим лицам, выданные в октябре 2015 г., тоже на сумму более 1 млрд руб., то есть сделки, совершенные после ухода ответчика. Он не мог принимать и не принимал в них участия;

• фактически он участвовал только в трех сделках — были выданы кредиты двум физлицам и компании. Причем компания кредит вернула, а у двух физлиц кредиты были на общую сумму 5 млн руб., невыплата которых не могла привести к банкротству банка. Более того, кредиты были выданы задолго до отзыва лицензии;

• он не мог и не должен был принимать меры по предупреждению банкротства во время исполнения обязанностей председателя правления. В период с 05.03.2015 по 06.04.2015 он не мог исполнять никакие обязанности, так как являлся нетрудоспособным, фактически же исполнял обязанности председателя правления только пять рабочих дней;

ВС РФ отметил, что споры о привлечении контролирующих лиц банка к субсидиарной ответственности зачастую сопровождаются наличием большого количества ответчиков. Но нужно исходить из того, что к субсидиарной ответственности можно привлечь только тех лиц, действия которых непосредственно привели к банкротству банка (Определение СКЭС ВС РФ от 07.10.2021 № 305-ЭС18-13210 (2)).

Суды должны поименно устанавливать вовлеченность каждого конкретного ответчика в совершение вменяемых сделок применительно к каждой из них. Тот факт, что лица занимали одну и ту же должность в банке (например, входили в состав правления или кредитного комитета) либо обладали одинаковым статусом контролирующего лица, еще не означает потенциальной тождественности выводов в отношении их вины. Нужно изучить возражения каждого ответчика. Само по себе наличие статуса контролирующего лица не является основанием для привлечения к субсидиарной ответственности (Определение СКЭС ВС РФ от 10.11.2021 № 305-ЭС19-14439 (3—8)). Однако фактически ответчик участвовал только в трех сделках, которые не могли привести к банкротству.

В такой ситуации, когда размер причиненного вреда не соотносится с деятельностью должника и не способен привести к его банкротству, суд вправе самостоятельно переквалифицировать требование о привлечении к субсидиарной ответственности в требование о возмещении убытков. При этом ответчик вправе ссылаться на правило о защите делового решения. В частности, совершение (одобрение) сделки на основании положительного заключения профильного подразделения банка предполагает, что действия ответчика не отклонялись от стандартов разумности и добросовестности, обычно применяемых в этой сфере деятельности. Тогда как на истце лежит бремя опровержения названной презумпции (Определение СКЭС ВС РФ от 07.10.2021 № 305-ЭС18-13210 (2)).

По поводу необращения ответчика с заявлением о принятии мер по финансовому оздоровлению банка ВС РФ отметил следующее: суды не указали, насколько разумным и соответствующим стандартам профессио­нальной деятельности является предъявление к лицу, исполнявшему обязанности председателя правления на протяжении только лишь пяти дней (с учетом болезни), требований по принятию мер, направленных на финансовое оздоровление кредитной организации (принимая во внимание, что на следующий день, 14.04.2015, он уволился с должности заместителя председателя правления).

Фактически суды привлекли ответчика исключительно за вхождение в круг контролирующих должника лиц. Однако законодательством о несостоятельности не предусмотрена презумпция наличия вины в доведении до банкротства только лишь за сам факт принадлежности ответчику статуса контролирующего лица (Определение СКЭС ВС РФ от 10.11.2021 № 305-ЭС19-14439 (3—8)).