Возросшее за последние два года внимание федеральных структур государственной власти к проблемам российской провинции служит обнадеживающим предвестником начала добрых перемен в пользу России за пределами Московской кольцевой автомобильной дороги. По крайней мере аналитики склонны считать, что период тотального федерального нигилизма по отношению к своим регионам позади. На самом деле переломная точка в процессе осмысления путей развития субъектов Федерации еще не пройдена.
Вопреки оптимизму части экспертов следует отметить, что до выработки реальной региональной политики государства и эффективных управленческих решений по ее реализации далеко.
Два года назад Министерство регионального развития РФ представило в Правительство Концепцию Стратегии социально-экономического развития регионов Российской Федерации. Где документ теперь?
То ли разработка не отвечает поставленным задачам, то ли Кабинет министров ждет высочайшего вердикта. Либо его постигла та же участь, что двух других концепций середины 90-х годов — национальной политики государства и региональной политики государства.
Кто сегодня помнит об этих документах предшественника Минрегиона — Миннаца? Да и глава Минрегиона категорически против того, чтобы его ведомство называли правопреемником исчезнувшего Министерства по делам национальностей и региональной политики.
Уместно сказать, что подчиненный Минрегиону Росстрой — уж точно правопреемник прежнего Госстроя — тоже предпочитает не вспоминать о подготовленном в 2003 г. проекте Концепции Стратегии развития строительного комплекса РФ на перспективу до 2010 г. В итоге Президент РФ в своем прощальном в качестве главы государства Послании Федеральному Собранию говорит о необходимости разработки «стратегии развития строительной отрасли в целом».
По затерявшейся Концепции Стратегии социально-экономического развития регионов РФ провинция поделена на доходных, то есть доноров, кормящих себя и страну, и на доходяг, то есть депрессивных и отсталых реципиентов-вампиров. Последних больше. С таким делением не согласны даже те, кто числится в авангарде. Вице-губернатор Самарской области — одного из доноров — доктор экономических наук Габибулла Хасаев считает, что нет депрессивных и отсталых субъектов РФ, а есть регионы с нереализованными возможностями.
Экспертное сообщество предпочитает иную, чем официальная, типологию субъектов.
В таблице 1 представлен рейтинг российских регионов по их инвестиционной привлекательности.
«Локомотивы», «опорные регионы» и «полюса роста» — это субъекты, имеющие высокий инвестиционный потенциал и значительные внутренние ресурсы. Это позволяет им развиваться без значительной поддержки федерального центра, считают авторы исследования «Типология регионов России как инструмент новой региональной политики» Ольга Мачульская и Григорий Марченко.
«Точки роста» — это небольшие по численности населения и экономической мощи регионы с низким инвестиционным риском, которые в ближайшие 10—15 лет достигнут потолка в своем развитии.
«Проблемные регионы», наоборот, при повышении их инвестиционной привлекательности могут даже перескочить точки роста и оказаться среди устойчиво развивающихся субъектов РФ.
Самая многочисленная группа «Регионов с неопределившимися перспективами» находится в полной зависимости от квалификации и управленческого профессионализма региональных властей. Наконец, «Регионам особого внимания», по всей видимости, вечно пребывать в малоутешительной зоне повышенного внимания, и только.
Представленная в таблице 2 типология, по признанию одного из ее авторов профессора Леонида Смирнягина из МГУ имени М.В. Ломоносова, «одна из возможных в ряду многих других». По мнению ученого и его коллег, если бы вся Россия обладала такими же, как у «самокатов», социально-экономическими показателями и политическими пристрастиями, то она давно бы приблизилась к самым передовым странам мира.
Досадным пороком примыкающих к первому типу регионов «индустриальных лидеров» является их слабая встроенность в общероссийскую инфраструктуру, особенно транспортную. Главная отличительная черта «консервативных лидеров» — косность и в политической, и в социальной сферах: крупные расходы бюджета, широкая раздача льгот, использование барьеров для предотвращения перемещения товаров и услуг.
В рыночных условиях «зауральские регионы» и «примкнувшая» к ним по специфике ее социально-экономического положения Республика Коми из европейской части страны быстро теряют население за счет выезда людей в центральную часть России, а хозяйство остается в кризисе из-за неспособности конкурировать с привозными товарами и вывезти собственную продукцию.
По уровню развития институтов гражданского общества специалисты московского центра Фонда Карнеги ставят «слабые моноотраслевые регионы» на последнее место, хотя каждый из них имеет собственный уникальный природный ресурс. Скажем, козий пух — на Алтае, шерсть — в Калмыкии, икра — в Астраханской и Сахалинской области. Курганская область способна стать «кормилицей» нефтегазодобывающего севера Западной Сибири.
«Освоенный Север» имеет богатые ресурсы, в том числе рекреационные, что позволяет сделать вывод о том, что их потенциал недоиспользуется. В ожидаемые годы экономического подъема в России «среднероссийские регионы» способны стать полигоном для новых предприятий, что позволит уберечь мегаполисы от чрезмерной скученности.
Уровень развития в целом «стабильной глубинки» тоже не соответствует их потенциальным возможностям, связанным с хорошей освоенностью, добротной инфраструктурой, моноэтническим населением и географическим расположением. Возможно, их рост скован внеэкономическими силами.
«Малые республики» с их полунатуральной экономикой и объемным вместилищем субсидий из бюджета страны тем не менее не обременительны для центра и, видимо, именно поэтому остаются на периферии внимания федеральной власти.
«ЭЖ» тоже составляла собственные рейтинги российских регионов, исходя из разных объективных показателей. Например, сравнивала уровень средней заработной платы в регионе и средний заработок чиновников в нем. Такое сличение «кошельков», естественно, не нравится главам субъектов Федерации, но они вынуждены признать объективность разных методик измерения их рейтинга. В конечном счете доверие к исследованию зависит от: а) содержательной осмысленности формального результата; б) адекватности методологических посылок, лежащих в основе применяемого метода; в) корректности применения статистических процедур.
Важно, чтобы и центр, и окраины осознали, что региональная политика государства заключается не в «скорой помощи» отстающим и беднеющим. Главное — сочетание мер, направленных на экономическую эффективность и социальное равенство, считает, в частности, директор Института реформирования общественных финансов, доктор экономических наук Владимир Климанов.
Своевременно и эффективно решая проблемы всех регионов без исключения, федеральный центр может обеспечить благополучие всей страны. Но сделать это невозможно без четко сформулированной и выверенной по финансам и срокам исполнения региональной политики государства.
