Суды придерживаются позиции, что исключение участника из ООО — это крайняя, исключительная мера. Поэтому судебных актов, в которых суд решил исключить участника из ООО, не так уж и много.
Участники общества, доли которых в совокупности составляют не менее 10% уставного капитала, вправе требовать в судебном порядке исключения из общества участника в двух случаях:
-
если он грубо нарушает свои обязанности либо
-
если он своими действиями (бездействием) делает невозможной деятельность общества или существенно ее затрудняет (ст. 10 Федерального закона от 08.02.98 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»).
При рассмотрении дел об исключении участника из ООО суд дает оценку степени нарушения участником своих обязанностей, а также устанавливает факт совершения участником конкретных действий или уклонения от их совершения и наступления (возможности наступления) негативных для общества последствий (абз. 3 п. 35 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).
Согласно п. 1 ст. 67 ГК РФ достаточным основанием для удовлетворения требования об исключении участника выступает причинение существенного ущерба обществу. Возможность исключения участника не зависит от того, могут ли быть последствия действий (бездействия) участника устранены без лишения нарушителя возможности участвовать в управлении обществом (п. 9 Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах, утвержденного Президиумом ВС РФ 25.12.2019).
Вот пример, когда удалось исключить участника (одновременно директора) из ООО (далее — Общество) в связи с совершением невыгодной сделки (постановление Арбитражного суда Уральского округа от 29.04.2021 по делу № А07-26149/2019).
В этом деле были такие обстоятельства: в состав Общества входило три участника. У одного участника была доля в размере 37% (он же директор), у второго — 33%, у третьего — 30%. Общество было одним из региональных операторов по обращению с твердыми коммунальными отходами.
Директор Общества заключил договор на оказание услуг по транспортировке твердых отходов, который являлся экономически невыгодным и убыточным. Кроме того, это была сделка с заинтересованностью — со стороны контрагента договор подписало физическое лицо, которое являлось зависимым от директора Общества лицом (далее — физическое лицо). Участник Общества с долей в размере 33% подал иск об исключении участника с долей в размере 37%, который одновременно являлся директором.
Суд первой инстанции отказал в иске. Он исходил из того, что не доказан факт недобросовестного поведения участника (директора) или совершения им иных действий, повлекших для Общества негативные последствия и затрудняющих деятельность общества.
Апелляция отменила решение суда первой инстанции и решила исключить участника из Общества. В соответствии со ст. 10 Закона об обществах с ограниченной ответственностью при рассмотрении дел об исключении участника из хозяйственного товарищества или общества суд дает оценку степени нарушения участником своих обязанностей, а также устанавливает факт совершения участником конкретных действий или уклонения от их совершения и наступления (возможности наступления) негативных для общества последствий.
Исходя из абз. 6 п. 1 информационного письма от 24.05.2012 № 151, мера в виде исключения участника подлежит применению в случаях, когда лицо совершит действия, заведомо влекущие вред для общества, тем самым нарушая доверие между его участниками и препятствуя продолжению нормальной деятельности общества.
Суд обратил внимание, что ранее единственным участником контрагента являлся директор Общества, а с 23.10.2008 до момента ликвидации единственным участником являлось физическое лицо. Директором контрагента в разные периоды были директор Общества и физическое лицо. Также Общество и его контрагент были зарегистрированы по одному адресу. При этом физическое лицо являлось личным водителем и давним знакомым директора. Все это свидетельствовало о заключении сделки с заинтересованностью, которую не согласовали с другими участниками. При этом деятельность контрагента фактически контролировал участник Общества, которого требовали исключить (директор). Он же являлся конечным выгодоприобретателем установленной схемы взаимоотношений между Обществом и контрагентами.
Апелляция также отметила, что:
-
договор заключен вразрез с требованиями постановления Правительства РФ о проведении торгов для заключения договора на транспортировку твердых коммунальных отходов, что в данном конкретном случае исключило прозрачность процедуры выбора контрагента, а также ясность формирования цены на услуги Общества;
-
в договоре были предусмотрены невыгодные условия, а именно повышенный тариф за перевозку 1 куб. м твердых коммунальных отходов по сравнению с условиями о цене в сделках Общества с другими исполнителями, а также контрагента со своими контрагентами;
-
ответчик не раскрыл перед судом разумные экономические мотивы и причины заключения договора с контрагентом. Оно не имело собственных трудовых и материально-технических ресурсов на оказание услуг по транспортировке твердых коммунальных отходов. На ее балансе находилось лишь два транспортных средства, не предназначенных для оказания услуг по перевозке твердых коммунальных отходов, в штате состоял один человек. При этом во исполнение договора контрагент заключил сделки с иными контрагентами (25 договоров на оказание услуг по вывозу твердых коммунальных отходов);
-
ответчик не обосновал невозможность самостоятельного привлечения Обществом субисполнителей, минуя фирму-посредника, контролируемую ответчиком;
-
величина активов Общества за 2018 г. составляла 15 млн руб., что свидетельствует о существенной убыточности сделки для общества вследствие необоснованной оплаты услуг фирмы-посредника на сумму более 200 млн руб.;
-
ответчик создал общество-контрагента в 2017 г. Оно просуществовало менее трех лет и в добровольном порядке было ликвидировано после получения денежных средств от своего крупнейшего заказчика — Общества.
Таким образом, суд апелляционной инстанции пришел к обоснованному выводу, что ответчик, инициируя заключение договора с подконтрольным ему лицом на невыгодных условиях, действовал вразрез с интересами Общества и не мог не знать о наступлении (возможности наступления) негативных для общества последствий в связи с указанными действиями. То есть ответчик преднамеренно и осознанно совершил действия, направленные на причинение Обществу существенного ущерба.
Суд кассационной инстанции оставил в силе постановление апелляции.